Сирый туман болот тянется от реки. Замерли голоса. С кем перемолвлюсь, с кем? Не далеко ушли здешние старики, Да глубоко лежат в белом сухом песке.
Стужа того гляди с маху прибьет угор, Глянет на острова пристальней и лютей. Озеру тяжелей не было до сих пор, А каково теперь берегу без людей?
Сосны погоста — там ныне коренники. Хрусткий снежок падет около Покрова. — Лиза, пошто легла? Ягода у реки... — Ты погляди, сестра, осень-то какова!
Новой часовни свет. Тесной могилы мрак. Рябчик легко бежит по бугоркам могил. — Вновь балалайку взял, невозмутимый Марк? — Новую лодку шить думаешь, Михаил?
Катит на берега плотный туман болот. Медленно затонул, канул последний сруб. Трубы еще видны. Кажется, гибнет флот: Миг — и сомкнется гладь, и не увидишь труб...
Отголосил петух. Заледенела печь. Тронулся материк, стылой волной влеком. Вижу: холмы, стряхнув темные избы с плеч, Сызнова потекли, движимы ледником.
...Искоса просверкнет солнце в проеме туч — Высветит старый дом, черных понурых птиц. В каждом окне тогда остро зажжется луч И на меня глядят столько знакомых лиц...